…самоучитель брутальности…

…«Бойцовский клуб» Чака Паланика сегодня, спустя почти два десятка лет по написании и после экранизации девяносто девятого, право слово, как-то даже неудобно пересказывать. Хоть и в предельно общих чертах. В двух словах повествование идёт о подпольных кулачных боях, мыловарении и мании всепоглощающего регрессорства. Роман из литературного давно превратился в явление контркультурное. Польза извлечения стилистических достоинств или же изобличения недостатков здесь — нулевая. Ведь «Клуб» в первую очередь есть абсолютная панацея от раздражающе плотного засилья политкорректных штатовских и евроатлантистских брендовых новостей. Там бородатый трансвестит выиграл и так позорное в общем-то Евровиденье; тут принудительно рекомендовали однополые браки (…и ладно бы — между женщинами — опять-таки бородатые шотландские лесорубы прилюдно сосутся взасос, тьфу!..); здесь патентованного мультимедийного креакла с женской причёской уволили за то, что назвал еврея евреем; а в магазине напротив вразнос торгуют туалетной бумагой изготовленной из переработанной туалетной бумаги. Жуть, депрессия; голова кругом, волосы дыбом…

…одно из главных иносказаний «Клуба» — процесс мыловарения — оказывается метафорой с двумя потайными карманами. Нащупать первый труда не составляет. Сегодняшняя Америка — цитадель цивилизации потребления, трапезная Гаргантюа и Пантагрюэля — оказывается, в конечном счёте, основным поставщиком человеческого сырья в центры липосакции. Выходной продукт фабрик принудительного похудания — людской жир, скопище драгоценных калорий (…за которые жители историй модного фантазийщика Бачигалупи готовы не то, чтобы горло рвать — мать родную продадут, не поморщатся…) — не используется вообще никак. То же самое и в глобальном ключе: религия штатовского потребления есть производство без смысла. Цикличный и автоматический помоечный конвейер. В программе которого есть лишь действие ради действия; потребление ради самого процесса. Без идеи, без результата…

…второй карман упрятан немного лучше. Перманентный отсос излишней метафорической жировой массы не решает изначальной проблемы её, этой массы, возникновения. Штатовские идеологи чрезмерными бесконтрольными вливаниями сверхпитательных потоков избранности, политкорректности, мирового главенства, монополии на единственно правильное понимание любой ситуации и насильственной демократизации загнали американскую цивилизацию в ловушку. Из которой есть только два выхода. И оба, к сожалению, проходят в опасной близости к развязыванию глобального ядерного конфликта. В сущности, если напрямую следовать авторской мысли, победившее, разлагающееся, заживо гниющее американское демократическое сегодня оказалось неизмеримо страшнее не только проигравшего советского социал-коммунистического завтра, а и даже практически обезглавленного, кошмарного националистического фашистского вчера. И это уже отнюдь не паланниковская аллюзия, а вполне себе объективная действительность. Осознавая такое, автор рубленными, угловатыми и нарочито неуклюжими иносказаниями, вне фокуса которых расплываются людоедские мыловарни нацистских концентрационных лагерей, не столько подталкивает читателя к пониманию истинного положения вещей, сколько выступает мотивированным провокатором. Формируя внешнюю идею. По-кропоткински вытопить протухшее, забродившее сало американизации кострами акций общественного неповиновения, терактов и революций. Ну, а начать, как всегда, лучше с самого себя. Сбросить налёт цивилизаторского потребизма; состричь всё под ноль. И коротким, злым хуком выбить, наконец-таки, из головы этого глянцевого, лощёного метросексуала. Так прочно окопавшегося в читательской голове. А потом уж можно и мыльца немного сварить, брёвна потягать. Ну, или морду кому набить — чтобы навык, значит, не затупился…

…вот тут как раз, в качестве руководства к действию и может пригодиться «Бойцовский клуб». Роман яркий, как интенсивная напалмовая бомбардировка. Эффектный, как массированный огонь гаубичной батареи. Реалистичный, как перехват неретушёванного фотоотчёта из тюрьмы Абу-Грейб. Десантный штык-нож, а не роман. Натурализм и динамика нарратива здесь такой концентрации, что уже за пару метров от предполагаемого места дислокации читателя прошибает ароматами крепкого мужского пота, взрывной деструкционной агрессии и тестостерона. Да так, что глаза слезятся. «Клуб» — настольная книга любого мужчины. Каждого. Без исключений. Которую, после прочтения, что называется — сжечь; а пепел — съесть. Ведь первое правило бойцовского клуба: никогда не упоминать о бойцовском клубе…