…вымышленная реконструкция реальных событий…

…то, что Дэн Симмонс в состоянии написать мистический роман с хтоническим чудовищем в эпицентре так, дабы результат не выглядел беспомощной бульварной околесицей, было понятно ещё в восемьдесят девятом и девяностом по гиперионовскому двукнижию. А вот то, что ему по силам создать серьёзное и самоцельное, историко-приключенческое сочинение объёмом в девять сотен страниц, выяснилось, естественно, не внезапно. Но и не так, чтобы вполне ожидаемо. Это, конечно, не opus magnum, но совершенно точно одна из самых сильных симмонсовских книг. Если не самая…

…роман монолитен, как торосы паковых льдин. Автор не просто беллетризирует под копирку складометры исторических материалов по экспедиции сэра Джона Франклина. «Террор» это хроника страха, отчаяния и безнадёжного смирения. Где-то в скрытых от читательского взора внутренних механизмах текста происходит конверсия истории о пропавшей экспедиции в размышления о вторжении в стихию не запретную, но совершенно невозможную для пребывания в ней человека. Замкнутую, самодостаточную экосистему, с невозмутимой, равнодушной и кажущейся жестокостью аннексирующую любые инородные раздражители и абсорбирующую все чуждые организмы. Ведь только в такой, похожей по суровости на космическое пространство местности и можно по-настоящему осознать насколько хрупка и бренна человеческая оболочка и чуть ли не все достижения цивилизации. В Арктике, породившей белого медведя — единственного в животном царстве наземного хищника, рассматривающего человека как вполне законную добычу — симмонсовкое ледяное чудище выглядит реальным, как нигде более. А ещё «Террор» крайне удачная попытка описать ад. Как говорит один из персонажей: «…сей мрачный, безотрадный край поистине сравним с преисподней». И, вместе с этим, в книге удивительно много лишнего: пространных повторений, объёмистых подробностей, вынужденных отступлений и затянутых рассуждений. Что не менее удивительно — всё перечисленное лишним отнюдь не является. Удовольствие от чтения не может сколь нибудь серьёзно омрачить ни откровенно провисающая, слабая и растерянная сцена с галлюциногенными видениями будущего, ни даже растянутый на полдесятка глав, факультативный эпилог…

…а вот одним из наиболее органичных элементов структуры романа оказывается заезженный до крайности трюк с частично обратной и регулярно преломляемой линией изложения событий. Рассказчиков много — чуть не половина команд обоих кораблей. Сам рассказ ведётся изначально забегая немного вперёд, систематически дополняясь показаниями очевидцев. Которые не всегда выстроены слева на право в одной временной последовательности. Получаемый эффект превращает действительную летопись не в исторический пересказ тематической статьи Википедии, как вышло бы у менее значимого автора, а скорее в нелепые, неправдоподобные и не укладывающиеся в привычные рамки очерки произошедшего. Записанные со слов вполне заслуживающих доверия непосредственных участников событий. А от того пробирающие до дрожи ещё сильнее. Скупо и пресно излагаемые бесхитростной солдафонской матроснёй, у каковой и на бытовую-то выдумку ресурса воображения не всегда хватает, сцены нападения сверхъестественных сил, в которые, пусть и не безоговорочно, но всё же довольно интуитивно и беспрепятственно веришь, согласитесь, дорогого стоят…

…счищая наледь исторических фактов, нетрудно заметить, что каркас у «Террора» не то, чтобы идентичен, а скорее параллелен гиперионовскому. За читателем, знакомым с ранним Симмонсом, здесь повсюду и неотступно следуют эктоплазматические щупальца дежавю. Проведя несколько перекрёстных сравнений, приходишь к выводу, что Дэн, наш, Симмонс написал-то не иначе, как модное нынче переиздание под грифом «anniversary» сразу нескольких своих НФ-романов прошлого столетия. Растворённый в пространстве идеальный хищник — карающая длань самой энтропии — будто отражённый в негативе чёрных полярных вод Шрайк. Беспробудно пьющие буквально из одной бутылки, практически не хмелеющие и заживо поедаемые меланхолией Консул и Крозье — как взаимные отражения единого целого. Только вот в путешествии сквозь бескрайние звёздные системы к Гробницам Времени больше нет потребности: обратный отсчёт срока бытия ста двадцати человек уже запущен. Роли расписаны, сумма действий давно известна. Временные рамки не просто строго определены: высечены на скрижалях мирового темпориума. Занавес опустится строго согласно расписанию партитуры. Но класс Симмонса как книгодела даёт возможность если и не забыть, чем всё закончится, то хотя бы просто отвлечься. И с головой окунуться в студёную, обжигающую сюжетную полынью, полную едкого, чрезмерно концентрированного рассола повествования...

…«Террор» не проза — структурная поэтика. Чтение не ради выводов, но истинно для процесса. Задайте себе вопрос: о скольких авторах и книгах вы можете откровенно сказать нечто подобное? И какого ещё вы знаете штатовского писателя, способного внятно и читабельно сочинять о британцах? Тем более — о британских моряках девятнадцатого столетия?..