…азбуковник народного бракосочетания…

…начало двадцать первого столетия. В маленький, грустный и родной шахтёрский посёлок из стольного граду возвращается молоденькая красавица Татьяна. Захмелев от нахлынувшей ностальгии по детству и юности, употребив на поселковой дискотеке меру горячительного и окончательно набравшись азарту, прелестная Таня обещает своей первой школьной любви — простоватому пареньку Михаилу — выйти за него замуж. Если, конечно же, на подброшенной по этому случаю монетке выпадет аверс. Денежка не подводит будущего наречённого. Который и сам , кажется, не верит в подобную удачу. Далее происходящие события и эпизоды с трудом умещаются в кинокадр и со скрипом внутрь зрительских голов…

…«Свадьба» двухтысячного Павла Семёныча Лунгина это фильм-матрёшка, кинофеерия и вообще — контраст контрастов. Вступительные титры едва удерживаются от того, чтобы сорваться в макабрическую хмельную пляску прямо на фоне «Плана эвакуации при пожаре» совхозного дома культуры. Лента, которая совсем не о свадьбе. Она — о людях и обществе. Всех вместе и о каждом по отдельности. Режиссёру удалось уловить восприятием именно то самое, правильное и честное отражение человеческих судеб на гранях начала нулевых. Когда на фоне ужасающей, библейской практически нищеты и беспросветности любой встречный образ расслаивается натурально по частям. Каждый из них не чужд вранью и обману. Многие скупы и склонны к чрезмерному питию. Но они же снимут последнее исподнее и с радостным состраданием отдадут его истинно в этом нуждающимся. Истратят всё до гроша, только бы празднества и гуляния радовали не их одних, а всех и каждого вокруг. Они и не живут — сгорают без малого дотла. С лихвой через край из огня да в полымя, что называется…

…здесь куда ни глянь — повсюду лубочные архетипы, только что не шаржи и карикатуры. Барыги из Кавказских республик, продажные оперуполномоченные, немытая провинциальная интеллигенция, пропитые шахтёры-дебоширы, нимфетствующие родственницы из-под Харькова, запойные ночные сторожа в интернатах и чёрт знает кто там ещё. Но при всей общей бестолковости, архаичности в головах, нарочитой бессистемности и срамоте постыдной, народ — счастлив, весел, добродушен и удал. Здесь после мордобоя противники дружески обнявшись отплясывают сакрального гопака, сдобренного бесстыжими матерными куплетами. Здесь святой отец, поддавшись радостному настроению мирян, снимет ризу и взяв баян грянет всем на потеху и многим на удивление разухабистым, роскошным басом застольную шальную частушку. И глядя на такое невольно и решительно понимаешь — всё и всегда у них будет отлично. Меж мешанины отвратных физиономий непременно отыщется пара хорошеньких мордашек. И счастливо обнявшись, баюкая неродное, но любимое уже дитятко, укатит на ржавом мотоциклете с коляской в неописуемой красоты закатный горизонт…

…Лунгин — законченный жизнелюб и неисправимый оптимист. Он с душой и сердечной гордостью поведает нам в своей «Свадьбе» о нас же. И, сдаётся мне, рассказ его выйдет добрым, живым, правдивым, ладным и хорошим. Ведь этим народом правит непосредственно и лично сам Господь Бог. Иначе решительно непонятно, как тут и что вообще до сих пор работает…